Иран и уран

5 декабря перед студентами ВШЭ с лекцией «Иранская ядерная программа: последствия для режима нераспространения» выступил профессор Института исследования мира и политики безопасности Гамбургского университета Оливер Майер.

Свою лекцию профессор Майер начал с небольшого экскурса в историю проблемы. Он напомнил, что обеспокоенность мирового сообщества (прежде всего, западного) характером иранской ядерной программы нарастала последние десять лет и достигла своего пика в 2006 году, когда иранские власти объявили об успешном запуске процесса обогащения урана, после чего Совет безопасности ООН одобрил введение санкций против исламской республики.

Режим санкций, однако, не привел к сколько-нибудь заметным результатам — иранские власти продолжали настаивать на мирном характере своих ядерных разработок, США и Европа требовали усиления роли МАГАТЭ по контролю над иранскими ядерными объектами, одновременно при участии России шло строительство АЭС в Бушере. Новый виток напряженности пришелся на сентябрь 2009 года, когда стало известно о новых объектах на территории Ирана, на которых велись работы по обогащению урана. 2010-й год ознаменовался международной изоляцией Ирана, а совместный план Бразилии и Турции по выходу из «патовой» ситуации потерпел неудачу. Наконец, в ноябре 2011 года МАГАТЭ опубликовала подробный отчет о деятельности Ирана по созданию атомного оружия.

Как отметил профессор Майер, впервые в руках международного сообщества оказалось столь обширная информация, собранная из нескольких независимых источников, которая свидетельствовала о том, что Иран вел работу по созданию ядерных зарядов. Эти данные, в частности, подтверждают, что Иран располагает 5000 килограммов низкообогащенного урана (такого количества при дальнейшем обогащении хватит на 2-4 атомных бомбы) и 73 килограммами урана, обогащенного на 20 процентов, а также имеет программу создания ядерных боеголовок, частично замороженную в 2003 году. Однако степень развития данной программы, так же как истинные намерения Ирана в ее отношении, остаются неизвестными.

Иранская проблема стала существенным аргументом в отношениях России и НАТО. В то время как США и ЕС акцентируют внимание на тех фактах, которые подтверждают стремление Ирана к обладанию ядерным оружием, российские власти предпочитают говорить о том, что прямых доказательств этому нет. Иранская карта является также обоснованием развертывания американской системы ПРО в Европе, которую официальная Москва рассматривает в качестве угрозы своей безопасности, отметил Оливер Майер. Между тем, дальность полета иранских ракет сейчас оценивается в 2000 километров, однако доставлять ядерные заряды на это же расстояние они не способны.

Иранская ядерная программа создает множество проблем и для региональной безопасности. Не меньше чем Израиль, о необходимости уничтожения которого не раз заявляли в Тегеране, перспектива иметь по соседству ядерный Иран беспокоит и арабские страны, а также Турцию. Оливер Майер полагает, что бескомпромиссность Ирана в этой сфере может спровоцировать начало гонки вооружений в арабском регионе — не секрет, что «атомные» амбиции проявляет Саудовская Аравия. «Ситуация на Ближнем Востоке складывается очень динамичная, и прогнозировать, как она будет развиваться, трудно, тем более на фоне событий «Арабской весны» и конфликта в Сирии», — констатировал профессор Майер.

Какие же последствия иранская проблема может иметь для глобального процесса нераспространения? Нужно отметить, что Иран очень умело пользуется пробелами и противоречиями в международных договорах, регулирующих режим нераспространения. Объяснить, почему Израилю можно иметь атомную бомбу, а Ирану нельзя, действительно проблематично. Развитие ядерной программы поддерживает даже иранская оппозиция, между тем у официальных иранских властей, кажется, нет четкого понимания того, до какой стадии конфликта с МАГАТЭ, они могут и хотят заходить.

Вариант военного решения иранской проблемы Оливер Майер отвергает. У США и Израиля нет полной карты атомных объектов Ирана, так что военные удары могут лишь отсрочить реализацию иранской ядерной программы. Зато у Тегерана появится отличный повод представить себя в виде невинной жертвы «злобного» Запада, что еще больше сплотит иранское общество вокруг нынешних властей.

В то же время неэффективным оказывается и режим санкций. Замкнутой иранской экономике, поддерживаемой экспортом нефти, трудно навредить извне. А эмбарго на поставки иранской нефти лишь взвинтило бы и без того высокие цены на «черное золото» — далеко не лучший вариант для пребывающей в кризисе мировой экономики.

Выход из тупика профессор Майер видит в диалоге и предоставлении Ирану некоего финального дипломатического предложения, состоящего из четырех элементов: возможности ограниченного обогащения урана под усиленным надзором МАГАТЭ, необходимости разъяснения предыдущей деятельности Ирана по созданию ядерных зарядов, последовательного снятия санкций и предоставления Ираном и США взаимных гарантий безопасности.

«Тридцать-сорок лет назад проблема нераспространения биологического и химического оружия была не менее сложной, чем нынешние противоречия вокруг ядерных программ, и все же ее удалось решить, — напомнил Оливер Майер. — Я считаю, что и в атомном вопросе дискурс можно изменить».

 

Олег Серегин, Новостная служба портала ВШЭ

Фото Никиты Бензорука