«В этом году государство показало, что может отладить ЕГЭ»

Ректор НИУ ВШЭ Ярослав Кузьминов рассказал в интервью телеканалу «Москва 24» об уровне подготовки абитуриентов этого года, самых востребованных специальностях и карьере выпускников Вышки.

 

— Ярослав Иванович, как вы оцениваете уровень нынешних абитуриентов и какова эффективность нынешней версии ЕГЭ?

— В этом году формально экзамены проводились те же самые, а вот к организации ЕГЭ Рособрнадзор впервые за много лет подошел принципиально. И по каждому предмету результаты сдававших в среднем были на 5-10 баллов ниже, чем, например, в прошлом году. Расстраиваться по этому поводу точно не надо, потому что все это произошло за счет уменьшения липовых оценок. Приятно, что Москва, как и прежде, показала высокие результаты, и показала их как всегда принципиально: как удаляли списывающих — так и удаляли, а вот другие раньше не удаляли — но в этом году их заставили.

— Правильно ли я понимаю, что по Москве результаты принципиально не изменились?

— По Москве результаты несколько упали, но они упали меньше, чем по другим регионам России. Москва вырвалась вперед. Важны ведь относительные результаты, потому что абсолютная оценка каждый год меняется, по-другому калибруют ЕГЭ. Вот относительная доля москвичей увеличилась, это очень хорошо и приятно. Приятно то, что мы вели себя честно эти годы как образовательная система, и в итоге мы и жители Москвы оказались вознаграждены за это.

Второе новшество — победители и призеры олимпиад в этом году должны были подтверждать свои результаты высоким ЕГЭ, чтобы их зачислили без вступительных экзаменов. Это относительно сократило количество участников олимпиад, которые получили право зачисления без вступительных экзаменов, и даже увеличило число мест для ЕГЭшников на ряде факультетов. И мне кажется, что качество абитуриентов никак не ухудшилось, а по некоторым дисциплинам, например, по информатике, улучшилось. Единственный пока вопрос у меня — это история. По истории видно, что сдали в целом по стране значительно хуже, чем в прошлом году.

— Вы это с чем связываете?

— Может быть, с тем, что просто предложили другие измерительно-контрольные материалы, более серьезные, может быть, с более неординарными вопросами. К ним меньше готовились. Наверное, так.

— Получается, что там, где  баллы уменьшились, связано это в основном с наблюдением и с тем, что  Рособрнадзор внимательно следил за тем, как сдают?

— Да, я думаю, что в этом году государство показало, что оно все-таки может ЕГЭ отладить, и что значительная часть претензий — это претензии к конкретным чиновникам, а не к ЕГЭ как таковому.

— А если говорить конкретно про Высшую школу экономики, насколько изменился проходной балл на разных факультетах?

— Где-то вырос. Таких факультетов немного, но они есть: это в первую очередь компьютерные науки. Где-то упал на 10-20 баллов, где-то упал даже баллов на 40 (у нас 4 экзамена, это и есть 10 баллов на экзамен). Сильнее всего он упал на гуманитарных предметах, я уже сказал, почему — из-за плохо сданной истории в целом по стране, и сильнее всего вырос на компьютерных науках.

— Интересно, какие специальности оказались самыми востребованными?

— Те же самые компьютерные науки. Если вы помните, мы с «Яндексом» создали факультет компьютерных наук в этом году, и на него пришло олимпиадников в полтора раза больше, чем бюджетных мест. Мы посоветовались и всех их зачислили. Выделили еще порядка 35 бюджетных мест для ЕГЭшников, так что у нас там на примерно 200 бюджетных мест 233 студента. Будем их учить за свои деньги: мы дополнительное финансирование не получаем, но я считаю, что это наша обязанность, если пришли такие сильные люди.

— Не получится так, что у нас компьютерщиков, программистов в какой-то момент станет очень много, как, помните, было когда-то с юристами, финансистами?

— Хороших специалистов всегда мало. А по поводу юристов, финансистов… Это ведь люди, которые выпущены с соответствующим дипломом, но ничего не умеют. Выпускается огромное количество людей с дипломами экономистов, юристов и так далее, причем люди из года в год идут в непрофильные вузы, считая, что там их обучат на экономиста. Это ведь вранье, не обучат их там на экономиста. Зачем обманываться — они просто не получают там нормальной подготовки. Лучше осмотреться, пойти учиться на инженера, на учителя. Это абсолютно нормальный заработок сейчас, абсолютно нормальная карьера. В России чрезмерно большое количество студентов — экономистов и юристов, их 35% от всего количества студентов (сейчас у нас 6 млн. студентов, вы посчитайте, юристов и экономистов получается 2 млн.). Ни одна экономика не нуждается в таком их количестве. Что касается специалистов по компьютерным наукам, я считаю, что их в стране еще не хватает.

— Что касается дальнейшей карьеры. Вот закончили студенты ВШЭ — и что дальше? У вас же наверняка есть сведения и данные.

— Сейчас часто говорят, что студенты переориентировались, перестали идти в бизнес, перестали идти в реальный сектор. У нас как шли в бизнес и в реальный сектор, так и идут. Несмотря на то, что ВШЭ — университет при правительстве, чиновниками становятся примерно 15% наших студентов, а около 80% идут в реальный сектор, в бизнес, в частные компании, и я считаю, что это хорошо. Довольно большая доля студентов  развиваются как предприниматели. У нас есть довольно мощный и известный бизнес-инкубатор, который поддерживает такого рода проекты, часть из них становится на ноги.

— А как у вас строится обучение в институте, какие-то новшества есть?

— Наше обучение довольно многим известно как жесткое. Вышка — очень серьезный вуз.

— Это было всегда, это не новость.

— К сожалению, на фоне многих вузов это что-то новое. Это печально, что я говорю об этом, как об основном отличии, я не должен был бы этого делать, но, к сожалению, у нас в двух третях вузов студенты начинают со второго-третьего курса работать, перестают учиться. В Вышке это просто невозможно сделать по той простой причине, что ты вылетишь. Многие говорят, что мы лишаем студентов свободной жизни, а я считаю, что мы делаем им благо, потому что когда они выпустятся, когда будут работать, им никто не простит расслабленного отношения.

Реальная новация в Вышке — самостоятельный выбор студентов. В МГУ и у нас начались в прошлом году крупные эксперименты по расширению доли выбора курсов студентом. Студенты уже взрослые люди, и они записываются на курсы свободно с разных других факультетов и расширяют свой кругозор.

— А насколько это эффективно? Вы говорите, студенты — взрослые люди, но взрослые, скажем так, относительно.

— Я думаю, что студенты все-таки взрослые люди. У нас даже старшеклассники имеют сейчас, по новому закону об образовании, довольно большой выбор, они выбирают курсы: 4-5 часов в неделю для 10 класса — это много. А студенты должны где-то треть курсов выбирать.

— И в завершении не могу не спросить вас о конкурентоспособности российских вузов. Что делается в вашем университете для этого? Это сейчас острая тема.

— Конкурентоспособность вуза измеряется просто. Вуз от техникума отличается тем, что в нем преподают ученые, что в нем занимаются наукой. Мы очень активно развиваемся как исследовательский университет и как проектно-исследовательский университет, который реализует реальные проекты что в экономике, что в компьютерных науках. И наши студенты работают в исследовательских лабораториях, работают с ведущими учеными, и мне кажется, что это самое главное условие конкуренции. Это стратегическое вложение не только в международное положение ВШЭ, но в то, что мы можем дать для своей, российской экономики.

Источник:  «Москва 24»