«Трюк повышенной сложности»: два преподавателя Вышки стали финалистами «Большой книги»
В недавно объявленный короткий список Национальной литературной премии «Большая книга» вошла книга из серии ЖЗЛ «Николай Лесков. Прозёванный гений» ординарного профессора, академического руководителя магистерской программы «Литературное мастерство» Майи Кучерской и роман профессора Школы филологических наук ВШЭ Марины Степновой «Сад». Новостная служба портала поговорила с ними об их работе, премиях и о преподавании литературного мастерства.
Майя Кучерская: «Войти в короткий список «Большой книги» — это как сдать экзамен»
Сразу два преподавателя литературного мастерства магистратуры Вышки получили признание коллег. Как вы думаете, это что-то изменит в жизни вашей программы?
Не думаю, что от этого наша программа станет еще лучше, дальше уже просто некуда. Но если теперь к нам придут учиться чуть больше начинающих талантливых авторов, то и славно. Мы их всегда ждем и ищем.
В «Большой книге» вы побывали и в роли члена жюри, и в качестве претендента на премию. Когда вы работаете над собственным произведением, не мешает ли вам «член жюри»?
Наоборот, помогает. Благодаря этому каждое лето я обязана читать 10–12 книг самых ярких современных авторов, которых отобрали в короткий список компетентные эксперты. И я послушно читаю, а значит, яснее понимаю современный литературный контекст — как для автора да и преподавателя литературного мастерства для меня это очень важно.
Что вам интереснее — лидерство в зрительском голосовании, как это было с «Тетей Мотей», или признание коллег из Академии?
Любовь читательская… ну, какой же автор не мечтает о ней? «Тетя Мотя» действительно получила в свое время приз зрительских симпатий в «Большое книге», меня это очень согрело. Недавно вышло переиздание и аудиокнига этого романа, замечательно записанная на студии «Вимбо», получился настоящий радиоспектакль. И снова полились читательские отзывы, сочувственные, доброжелательные. Конечно, я благодарю и радуюсь! Мои коллеги из экспертного совета, которые теперь отметили и книгу о Лескове — те же читатели, просто профессиональные. И войти в короткий список «Большой книги» — это как сдать экзамен, скажем, по тригонометрии. Трюк повышенной сложности. Но вот удалось, и что же, я снова радуюсь, причем не только за себя, но и за Лескова.
Почему на этот раз Лесков? Вы не ставите его в один ряд с Толстым и Тургеневым, хотя не отрицаете, что он гений.
Это очень просто. Толстой, Тургенев, Достоевский изучены несравненно лучше. Их проходят в школе, их любят и знают.
Лесков даже издан еще далеко не весь. Он всегда мерцал на окраине литературного процесса, был вечным маргиналом, чужаком, одиночкой. Так и продолжается
Спросите образованного гуманитария, много ли он читал Лескова. Обычно на двух-трех названиях список обрывается. «Левша», «Леди Макбет», «Очарованный странник». И это примерно все. Но «Захудалый род», «Соборяне», «На краю света», «Чертогон», «Загон» — тоже шедевры, которые, честное слово, стоит почитать всем. Многое из сказанного Лесковым 150 лет тому назад звучит невероятно злободневно. Он, как мало кто, понимал Россию, ее устройство, и ясно видел слабости русского человека, но и достоинства тоже, его силу, тонкость и внутренний свет. Мне очень хотелось рассказать, наконец, о Лескове и его во многом трагической жизни максимально широкой аудитории, чтобы хотя бы немного восстановить очевидную несправедливость.
Марина Степнова: «Мы занимаемся жар-птицами, а не потоковым производством специалистов»
О чем говорит тот факт, что сразу два преподавателя магистратуры Вышки вышли в финал одной из самых престижных литературных премий?
Очень хочется, конечно, сказать, что мы с Майей Александровной Кучерской — молодцы, и написали хорошие книжки, но так далеко моя самонадеянность не заходит. В премиальном процессе, как и в любом другом, много субъективного, иногда — случайного. Но все же мы очень рады, что попали в короткий список «Большой книги именно вдвоем. Это честь и для нас, и для нашей магистратуры.
В чем преимущество магистратуры «Литературное мастерство» Вышки?
Мы занимаемся жар-птицами, а не потоковым производством специалистов. Наши магистранты — будущие писатели. Через несколько лет их книгами будут зачитываться, к их мнению станут прислушиваться. Кто-то, конечно очень нескоро, непременно войдёт в золотой фонд русской литературы. Мы сами помним об этом, и стараемся, чтобы магистранты тоже понимали всю ответственность, которая на них ложится.
У нас много индивидуальной работы, каждый текст мы разбираем и прочитываем буквально слово за словом. Еще мы много внимания уделяем атмосфере в магистратуре, очень стараемся всех передружить, создать такое творческое силовое поле, в котором гораздо легче писать
Возимся, в общем, с нашими молодыми писателями очень много и с громадным удовольствием.
Используете ли вы свой личный опыт, возможно свои ошибки, когда преподаете литературное мастерство студентам?
Разумеется, мы учим тому, что знаем и умеем сами. Но своего мнения никому не навязываем, тем более, своих литературных вкусов и пристрастий. Наши магистранты работают в самых разных жанрах и стилях, и мы стараемся, чтобы каждый из них попробовал как можно больше самых разных приемов и манер письма, чтобы в итоге обрести свой собственный, уникальный голос. Это главная задача. И когда мы видим, что наши писатели этот уникальный голос обретают, то совершенно счастливы, конечно.
Это не первый ваш успех в «Большой книге», других премиях. Насколько важно признание коллег? Всегда ли совпадает популярность романа и конкурсные удачи?
Премии не гарантируют признания коллег или любви читателей. Даже не знаю, к счастью или к сожалению. Книга, получившая награду, получает повышенное внимание журналистов и читателей — на какое-то время. И это все. Поскольку премии — это вполне лотерея, бывает так, что призовое место достается роману, совсем не блестящему. И наоборот — замечательный текст может оказаться незамеченным. Именно поэтому я стараюсь сохранять достоинство, здравый смысл и чувство юмора, как бы судьба не распорядилась. И магистрантов стараюсь этому научить. Получать премии приятно, не спорю, но ничего не получить — совсем не трагедия. Место в истории литературы и истинный масштаб любого текста все равно определяет только время. И что мы все представляем собой по гамбургскому счету, станет ясно лет через 50 после нашей смерти. Поэтому давайте еще порадуемся и поживем.